Потихоньку добираюсь до самых давних, самых первых, самых тяжелых отчетов... Первый выезд на Кавказ в составе днепропетровских альпсборов был откровением. Первые в жизни Большие горы, занятия на травяных и снежных склонах, лазанье по скалам в ботинках и кошках (а не в мягких скальных туфлях), восхождения и такой желанный Эльбрус... Психологические трудности в отделении (из десяти человек), и еще многое из Школы Жизни...
Кажется, если снова вернуться в ту точку, можно начать новый виток спирали.
Вперед! В прошлое :)
На часах 13.00, начинаем осмотр территории. Душ, туалет, учебная часть, спортплощадка, несколько магазинчиков. В целом, очень даже неплохо. Ищем наших ребят, дааа, с местами под палатки будет туго. Забиваем все перспективные площадки, выкладывая из шишек слово «Днепр». Странно, а вещей до сих пор нет. Нас еще в начале пути расстроил неработающий подъемник, но что все обернется вот так! Короче, следующие несколько часов мы провели в нудном безделье: валялись, борясь с характерной сонливостью на высоте 2300м, оценили ассортимент в местных магазинах (квас был признан непригодным для питья, выбор воды и соков тоже небогатый), попробовали местную кухню в виде хычинов и чебуреков (кто знает, когда еще доведется, при нашей-то раскладке…), я еще немного почитала Олькиного «Хэмингуэя», словом, все надоело. Вещи привезли в 19.00, ужин был в 21.00. Угу. Но ведь могло же быть и хуже.
Первая вершина Куллум-кол была, как первый блин. Одним сплошным комом. Мы протормозили с дежурством, опоздали с построением на выход, медленно шли, долго одевали кошки, долго возились с веревками, были проблемы и со скалами, и со снежниками, и с сыпухой. Да, отличились все. Но тот разгром, который нам по возвращению устроил Гужвий, просто сравнял всех с землей. Понятно, что мы не оправдали его надежд, но это был ПЕРВЫЙ раз.
Кажется, если снова вернуться в ту точку, можно начать новый виток спирали.
Вперед! В прошлое :)
Человеку, который
открыл мне горы…
Вместо
предисловия
Сашка,
если бы не ты, этот дневник не увидел свет. Сразу после Кавказа я
увлеченно вбивала в клавиатуру страницу за страницей, но становилось все
тяжелее возвращаться в ту реальность, и вскоре недописанный
дневник был заброшен. Почти на год.
Когда
ты сказал, что мой рассказ, возможно, помог бы избежать тебе некоторых ошибок в
этом году, у меня появились новые силы, возникла решимость дописать дневник до конца. Этому способствуют и сборы, мы снова едем в большие горы. А значит есть надежда, что можно что-то изменить к лучшему. Мне было тяжело думать, что тот Кавказ был первым и
последним…
Я
надеюсь, эти воспоминания принесут пользу.
20
июля. Приезд.
Душный поезд остался позади, постепенно
начинает проходить ощущение маринованных апельсинов. Мы оперативно выкинули
вещи в Пятигорске и загрузились в «Икарус». В автобусе быстро засыпаю, а когда
открываю глаза – попадаю в сказку! Вокруг изумрудная трава, что-то цветет,
покачиваются хвойные деревья, бурлит река. К небу взлетают скальные выступы –
это Баксанская долина. Вспоминаются детские сказки про Нарнию, «Властелин
колец» Толкиена с его Средиземьем, какие-то пейзажи из сладких снов. Из окна
автобуса все действительно похоже на сказку, в которой предстоит прожить три
недели. Я еще не знаю, что вода в реке очень холодная и непригодна для питья,
что солнце палит беспощадно (это я еще опробую на собственной шкуре), что к
вечеру изо рта будет идти пар, а манящие горы также полны опасностей.
Действительно, как сладко неведение…
Мы быстро добрались к подъемнику в лагерь.
Вещи были закинуты в машину (очень хорошо представляю, что произошло с нашим
пакетом помидоров…). А мы идем пешком. Когда Саня сказал, что до лагеря
двенадцать километров, я посмеялась над удачной шуткой. Сейчас знаю – что для
Кавказа это не расстояние, так, погулять в свободное время… Но от моего
искаженного восприятия ничего не поменялось, и мы два с половиной часа топали
по солнцу в лагерь, а до этого еще долго торчали на погранзаставе. Высота и масштабы уже дают себя чувствовать: вроде бы
идешь быстро, стараешься, а на деле и незаметно… Попадались приятные мелочи в
виде моих любимых незабудок и земляники, но самым приятным было наконец дойти до лагеря.
На часах 13.00, начинаем осмотр территории. Душ, туалет, учебная часть, спортплощадка, несколько магазинчиков. В целом, очень даже неплохо. Ищем наших ребят, дааа, с местами под палатки будет туго. Забиваем все перспективные площадки, выкладывая из шишек слово «Днепр». Странно, а вещей до сих пор нет. Нас еще в начале пути расстроил неработающий подъемник, но что все обернется вот так! Короче, следующие несколько часов мы провели в нудном безделье: валялись, борясь с характерной сонливостью на высоте 2300м, оценили ассортимент в местных магазинах (квас был признан непригодным для питья, выбор воды и соков тоже небогатый), попробовали местную кухню в виде хычинов и чебуреков (кто знает, когда еще доведется, при нашей-то раскладке…), я еще немного почитала Олькиного «Хэмингуэя», словом, все надоело. Вещи привезли в 19.00, ужин был в 21.00. Угу. Но ведь могло же быть и хуже.
Зажегшиеся
на небе первые звезды с лихвой перекрыли все трения этого суматошного дня.
Утро
первого дня. 21 июля.
Утро оказалось холодным. Конечно, пар изо рта
шел еще вчера вечером, но казалось, что будет нечто похожее на Крым: с первыми
лучами солнца (т.е. около 6 утра) исчезнет ночной холод и утренняя влага,
останется только тепло и уют. От открытого входа в палатку (Денис заявил, что
мы будем принимать воздушные ванны) хотелось только посильнее завернуться в
спальник. Финишем оказалось умывание – вода была еще ледянее, чем я
могла бы себе представить. После героического процесса под названием «чистка
зубов» я нетвердой походкой двинулась к палаткам.
Сегодня первый день занятий. Оделись мы
несколько теплее, чем того требовала погода и пошли разучивать азы хождения по
сыпухам и травяным склонам. Поначалу
было страшновато, казалось, камни шатаются сами по себе, даже без моего
участия. Айс-байль ужасно мешал, хотелось на настоящие цельные скалы, где
пальцы поют от восторга, прочно впиваясь в выемки и микротрещины.
Постепенно успокаиваюсь. Ноги ставлю гораздо увереннее. Теперь шатающиеся и едущие камни вызывают скорее легкое удивление и собранность. Айс-байль легко переходит из руки в руку и прибавляет уверенности. Начинает придавливать жара. Выходим на траву. Ненавижу! Скользко, противно, спотыкаюсь о скрытые камни, проваливаюсь в заросшие ямки. А-а-а… Я же сейчас упаду!!!
Постепенно успокаиваюсь. Ноги ставлю гораздо увереннее. Теперь шатающиеся и едущие камни вызывают скорее легкое удивление и собранность. Айс-байль легко переходит из руки в руку и прибавляет уверенности. Начинает придавливать жара. Выходим на траву. Ненавижу! Скользко, противно, спотыкаюсь о скрытые камни, проваливаюсь в заросшие ямки. А-а-а… Я же сейчас упаду!!!
Ну
вот, наконец-то место спуска. Первая тройка пошла! Моя – вторая. А если я не
зарублюсь?! Один из позитивных моментов нашего тренера, что думать и
сомневаться особо некогда. Вторая тройка пошла! Начинаю ехать, зарубилась! Оказалось не так сложно.
Дальше занятия уже были в удовольствие. Конечно, было жарко, уже чувствовалась
усталость, но брала гордость за успешно проделанную работу. А завтра на
скальные занятия.
Обед…
Жара…
День
ознаменовался неожиданным купанием в этой ледяной речушке. Я бы сама не
полезла. Да и с Денисом я быстренько ополоснулась и решила, что свой подвиг на
сегодня я уже совершила. Но пришли девчонки с Лешей и тазиком.
Сложно сказать, что сыграло первоочередную
роль: чувство легкой неудовлетворенности от неполного купания, легкая зависть к
искреннему восторгу девчонок, ощущаемый спиной взгляд ребят… Но когда я зашла
по колено и опрокинула на себя тазик ледяной воды, время остановилось… Еще два
тазика уже сопровождались чувством растущего восторга. Выхожу на берег и тут же
пронзает холод, спирающий дыхание. Быстро растираемся и идем переодеваться.
Конечно, меня трясло еще минут 15, но ощущение восторженного безумства грело
какие-то более существенные части моего организма.
В
нашем королевстве пока все тихо и гладко – девчонки потихоньку строят Кузю с
Лешей (эти пока не возмущаются), Ярик с тренером не делят мировоззрение
(странно, уж больно оно у них разное), Денис меня пока не достает (что тоже
странно, наши последние разговоры в городе были весьма напряженными)… Может мои
опасения напрасны? И все равно такое чувство, что мы сидим на бомбе замедленного
действия...
Второй
день (22 июля)
Сегодня
мы отправились в скальную лабораторию. Лазанье в ботинках основательно
прибавило уверенности. Надеюсь, что не только мне. Пока не обнаружила у себя
выдающихся способностей к забиванию/выбиванию крючьев, надеюсь, мне пока это не
понадобится...
Вечер
в лагере ознаменовался медосмотром. Милая девушка измеряла нам давление, потом
заставляла приседать, потом снова измеряла…
Напрягаюсь, стараюсь следить за дыханием,
уговариваю себя не нервничать. В ожидании вердикта врача подняла голову хрупкая
болезненная девочка, которая закрывала глаза во время бега по спортзалу, потому
что пол шатался под ногами, а остановиться значило сдаться. Я очень переживала,
что усиленные тренировки не позволили поднять мой физический уровень до
возможности совершать высотные восхождения. Но все обошлось. Всем разрешили
идти в штурмовой лагерь.
2
дня в штурмовом лагере. Парад контрастов.
Я не
помню, сколько мы шли до райских ночевок. Тогда впервые познавались кавказские
масштабы. Хотя, если бы мне заранее сказали, что тот взлет – последний, я бы
дошла быстрее.
Обозначились
первые проблемы. Юля не могла держать общий темп, ей дали треккинговые палки,
по-моему, даже разгрузили. Но дало знать
о себе явное несоответствие ее физической формы и напористого
характера. В воздухе повисла тихая угроза. Но мне некогда было об этом
размышлять, я все пыталась понять, что меня изматывает больше – жара или
рюкзак, и сколько нам еще топать до тех ночевок…
Первая вершина Куллум-кол была, как первый блин. Одним сплошным комом. Мы протормозили с дежурством, опоздали с построением на выход, медленно шли, долго одевали кошки, долго возились с веревками, были проблемы и со скалами, и со снежниками, и с сыпухой. Да, отличились все. Но тот разгром, который нам по возвращению устроил Гужвий, просто сравнял всех с землей. Понятно, что мы не оправдали его надежд, но это был ПЕРВЫЙ раз.
 |
| Куллум-кол |
Вечер
закончился откровенным разговором с Иркой, которая рыдала в палатке, считая,
что альпинизм – это не ее, раз ей сегодня было так страшно; что она – плохой
завхоз, раз есть нарекания. Ну нельзя же все так близко к сердцу! Сердце может и не выдержать! Мне кажется, что за год она стала увереннее
в себе, хотя и несколько озлобилась.
Потом
мы еще раз собрались все вместе. Говорил, в основном, Ярик. Все отдавали себе
отчет в том, что завтра они доказывают свою готовность идти на Эльбрус. У нас
завтра экзамен.
Ложилась
спать с неприятными чувствами. Если Юля не
сможет завтра идти в общем темпе – она останется в лагере. Когда изгоняют
самого слабого его место неизбежно занимает кто-то другой. Не хватало еще,
чтобы в группе поселился повсеместный эгоизм и страх за себя…
 |
| Тютю 2-я Западная |
Экзамен
мы сдали успешно. Тютю запомнился как интересный, снежный, красивый маршрут.
Но, похоже, он был последним общим для всех. Настроение было приподнятым, но
Гужвий все равно к чему-то придрался. Так нельзя! Любого человека есть за что
похвалить. Это великая созидающая сила, нам ее очень тогда не хватало.
Да, это горы. Они не жалеют и не прощают. И если мы не научимся преодолевать
проблемы сейчас, то дальше будет только хуже. Но нам еще нужно
поверить в свои силы. Если получится...
Встреча в лагере
С райских ночевок мы прихромали за 2 часа.
Шли красиво, строем, ждали отстающих. Все-таки первый штурм несколько сплотил
нас. Не хочется думать, что причиной могло стать наличие общего тренера. И его общего
недовольства по поводу нас. Я летела
вслед за Кузей, поскольку сбила ноги еще на первом крутом склоне и безумно
хотела поскорее домчаться до лагеря и стащить эти ботинки.
На входе в лагерь нас встретили дети и
несколько раз удачно приложили крапивой. На фоне трехдневной усталости и других
жизненных неприятностей очень хотелось приложить их в ответ треккинговыми
палками. Хотя прекрасно понимаю, что ребята за нас рады, они долго ждали нашего
прихода и чуть завидуют нашим успехам, нашим изможденным, но счастливым лицам
(еще бы, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ). Потом нас построили, руководство объявило
поздравление и облило водой в знак боевого крещения. Наконец нас отправили
восвояси приходить в себя.
Окрыленные,
мы помчались в душ. Там сразу же закончилась горячая вода. Мы оценили юмор и,
глубоко выдохнув, принялись мыться холодной – все равно ведь теплее, чем в
речке из ледника. Но холодную воду тоже вскоре выключили… Пятеро намыленных
девчонок потрясали душевую истерическим смехом. И тут включили горячую воду!
На тебя с потолка льется счастье!
Разморенные приползли к палаткам. На ужин
баловали себя соком, неограниченным количеством чая, чебуреками и хычинами,
вкусным необычным салатом с оливковым маслом.
Наши ребята из значков и разрядников
пригласили попить пива и пообщаться, но уже не было никаких сил. Завтра нас
ждет заслуженный день отдыха с волшебным названием «дневка». В сон я
провалилась, как в пропасть. Снов не помню.
Первая
дневка
Все
невзгоды первого штурма остались позади. Мы отоспались, отъелись, отстирались. Большая
часть дня была посвящена обсуждению нашего внутреннего посвящения, раздаче
«стильных оранжевых галстуков» - отличительных знаков клуба, заготовленных еще
в городе, а также изготовлению значка Саше.
Награждение
прошло весело и торжественно. Все-таки было в этом что-то символичное… Значок
Саша повесил на палатку, на третью неделю пошли дожди, и почему-то смотреть на
мокрую жалкую круглую тряпочку с потекшей краской было очень грустно…
Потом
дневка стала одним из камней преткновения дисциплины и слабости, отжившей свое
системы и здравого смысла. Даже не знаю, чего в этом было больше…
Я
вижу только один выход. Руководитель должен быть очень последовательным. Во
всем. Если выбирается авторитарный стиль руководства, тогда жесткая дисциплина,
полное подчинение, слово руководителя - закон. Тогда руководитель – не человек.
Он все знает, он все умеет, он все может, о его слабостях и переживаниях ничего
не известно. По крайней мере, так должны считать участники.
Если
стиль руководства – демократичный, тогда демократичный во всем. Мнение каждого
важно, и его нужно спросить. Все проблемы решаются путем открытых мирных
разговоров. Все подчинено необходимости и здравому смыслу. Общая концепция «У
нас все хорошо, давайте обсудим, что можно улучшить».
На
словах – красиво, на деле – сложно. Но надо пробовать.
2А
на Виа-тау (27 июля)
На этот маршрут нам как-то по-особенному не
хотелось… На завтрак всем было велено прийти с уже готовыми рюкзаками, поесть,
встать и пойти. Одновременно с нами вышло отделение «значков». Мы пристроились
им в хвост и помчались на Койавганские ночевки. Ребята с Инной во главе шли
очень быстро, мы старались не отставать, в темноте очень сложно угадать тропу,
которую пересекает большое количество ручьев разного калибра и с разным
качеством переправ. Потом начался долгий равномерный и достаточно крутой
подъем.
Мой
организм, зная, что кормить будут очень и очень нескоро, а требовать
напряженной работы – неизбежно, любезно не стал возвращать все съеденное за
завтраком, а тихо мстил острой болью в желудке.
На
ночевки мы взлетели за полтора часа. Потом бодро вышли на снежник и подошли под
перевал уже в кошках.
 |
| Виа-тау |
Правильно
сказал Кузя – здесь все внемасштабное. Вон жандарм, вроде высшая точка массива,
а выходишь на Виа-тау и он остается безнадежно внизу. До перевала – рукой
подать, а ногами около полутора часов. Вначале – редкое удовольствие в кошках
по сыпухе, потом крутой снежник. Ступени били все по очереди. И всем успело
надоесть. Вылезая на перевал, я подумала, что это только начало…
Мы
снова разбились на связки. На скалах почувствовала себя в своей стихии. Они
здесь, по кавказским меркам, практически цельные. Ребята отставали. Подъем
затянулся. Но это было ничто по сравнению со спуском… Это было ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ долго. Попытка навесить дюльфер явственно показала отсутствие веревочной
техники, но сейчас уже ничего не исправить.
ЭТО НАДО БЫЛО ТРЕНИРОВАТЬ В ГОРОДЕ. Когда
умеешь что-то делать сам, это кажется простым и доступным. Странно, когда у
кого-то это не получается. Тренер не должен попадать в такую ловушку. Он может
верить, что мы что-то умеем, но не потому что это легко, а потому что ОН САМ
ВИДЕЛ КАК МЫ ЭТО ДЕЛАЕМ. Чтобы потом не было неприятных сюрпризов. В лагерь
вернулись морально и физически разбитые. Сашка нервничал, что мы долго не могли
уйти с ледника. Его можно понять – несколько минут промедления и привет спасработы… Но
ни у кого уже не было никаких стимулов. Камень – опасность мнимая, а переставить
ноги по льду – проблема, реальнее некуда. Понятно, что мы были неправы, а
скорее – просто не готовы…
Наши
«значки» тогда вернулись вообще ночью. У инструкторов был не лучший день…
Вторая
дневка (28 июля)
Сейчас это не роскошь, а суровая
необходимость. Ноги ходят плохо, мысли о физической работе вызывают отвращение.
Вставать все равно пришлось рано, как для выходного – мы дежурим. К 10.00 был
готов завтрак и мы пошли из вредности будить остальных. Народ кое-как выполз,
кое-как поел. Началось стахановское движение по стирке и уборке. По возвращению
к палаткам насторожил смутно знакомый голос… Я не верю глазам! Будаловский!!! У
ребят из «Авангарда» сорвалась 5-ка в Безинги и Димка приехал к нам. Кормлю его
завтраком, пьем чай, болтаем. Очень приятно слышать свежие шутки, радует Димкин
ироничный взгляд на вещи, интересны днепровские новости.
Потом я отправилась за продуктами на склад.
ННН-е время пропрыгала в поисках кладовщика. Наконец это увенчалось успехом, и
мне сказали приходить в 17.00 вечера. Ползу обратно в лагерь. Вытащила коврик
на улицу, достала книжку. Мне давно советовали почитать «Алхимика» Паоло Коэльо.
Начало показалось интересным, но усталость берет свое – только решила
вздремнуть, как появился Денис, сообщивший, что пора готовить обед.
После обеда и послеобеденной суеты решила на
все плюнуть и лечь поспать. Через час будильник вырвал меня из сна. Пока выползла из палатки и очнулась, настало время готовить ужин. Ребята перед
Эльбрусом выдали нам все продукты, которые надлежало сейчас уничтожить. Венцом
стало две огромные миски салата. Я успела несколько раз обалдеть, пока мы все
это нарезали. Поскольку народ проявлял нездоровый интерес, чеснок удалось
положить только в одну миску салата, что только добавило веселья на ужине
(«невкусная» миска очень даже стремительно переходила из рук в руки).
Димка
вдобавок порадовал двумя бутылками пива из Днепра – Чернігівське «Біла ніч» (божественного, на фоне местного пива), что пришлось очень
кстати. Пару глотков темного нефильтрованного здорово
взбодрили, и с легким шумком в голове я энергично отправилась собирать вещи на
Эльбрус.
Какие-то люди пробегали в поисках Гужвия, но
меня это не насторожило. Все вещи вытряхнуты из палатки, предвкушаю получасовое
окончание работы, замечаю, что исчез Денис.
Ага, вот он, возле соседней палатки, а еще Ира, Ярик и Саня. Подхожу,
вникаю. Ну вот…
Эльбрус откладывается, по приказу сверху - ребята завтра уходят на перевал Гарваш. Там ЧП, в девочку попал камень, выдвинулись спасатели и наши должны помочь транспортировать пострадавшую. В
6.00 подъем, в 7.00 выход. Блин…
Сашка забирает всех парней. Завтра в лагере
будет траур… Гораздо лучше что-то делать, уставать, напрягаться, чем сидеть в
неведении на общем фоне подавленного настроения. Хорошо хоть девчонок у нас в
отделении пятеро, что-нибудь придумаем.
Денис пересобирает рюкзак, я забрасываю свои
вещи обратно в палатку. Настроение
кислое, надо спать.
Утро
следующего дня
Встали вместе в 6.00. Девочки уже сварили
рис, кормим ребят. Все слегка угрюмые, дособирают вещи. Саня нехотя
присаживается за стол. Его терзает мысль «Не спеши выполнять приказ, поступит команда
отмены». Помогаю Будаловскому собрать палатку, думаю пойти еще поспать.
Появляется какой-то взъерошенный Ярик «Спасы отложены до 12.00, мы уезжаем на
Эльбрус!». В лагере еще остаются люди, которых при необходимости привлекут для
транспортировки, а мы бежим переупаковывать рюкзаки. Опять! Вот жизнь!
Наверное, это наша национальная особенность – все делать … как обычно. Дальше
процесс пошел относительно динамично: автобус пришел с опозданием, взлетая на
ухабах, мы съехали к погранпосту. Я даже умудрилась заснуть по дороге, а перед
остановкой приложилась об стекло, что способствовало очень быстрому пробуждению. И тут выясняется, что
мы забыли пропуск. Полный п-ц…
У
нас проверяют паспорта, мы съезжаем вниз к трассе, а Сашка отправляется обратно
в лагерь. Проходят часы…
Уже
исследованы все местные магазины, перепробованы чебуреки в ближайшей
забегаловке, перепакованы рюкзаки с учетом бесконечных переодеваний, уже даже
вздремнули… Саня! Измотанный и … без пропуска. Они с Инной уходят оформлять еще
один. Болтаю с Авес. Она расстроена, пропуск должен был быть в папке, но вполне
мог оказаться просто где-то в палатке и Саша его не увидел. Не будет же он
рыться в чужих вещах. Ирка уверена, что все найдет буквально с порога, но
сейчас это не имеет значения. Уже потеряно колоссальное количество времени.
Мы сдвинулись с мертвой точки! Как только мы
стали грузиться в автобус, раздалось громыхание. Вот уж действительно «и грянул
гром среди ясного неба»… На часах 15.15, впереди «радужные» перспективы ночевки
в Азау вместо выхода на приют 11-ти.
Появляется наш водитель – «Куда, ребята?», - «Нам бы в Азау…», - «А
время ограничено?». Ответом был истерический смех.
 |
| Подъем из Азау |
Эльбрус.
Хозяин Кавказа.
В
тот день мы таки вышли на приют 11-ти и разбили лагерь. Это был конец начала…
 |
| Приют одиннадцати |
Время близится к полуночи, а мы все еще пьем
чай. Подъем в три утра кажется какой-то нелепицей, чем-то абсурдным. Все
надеются на непогоду. У нас есть еще день отсидки, который придется очень
кстати для полноценного отдыха и хорошей акклиматизации.
Выхожу перед сном на улицу, и передо мной
раскидывается чистое небо с роскошной полной луной. Нехорошо защемило сердце,
похоже, поспать не удастся.
Будильник завывал где-то далеко, упорно не
хотелось возвращаться в реальность. Мы вяло пытались нащупать себя в полумраке
палатки. Фонарики еще не зажглись, а мягкий лунный свет скорее убаюкивал.
Окончательно мы проснулись, лишь осознав
который час.
В
палатке начался кавардак. Игорь предложил идти сразу. Как? Без завтрака?! Нет,
ребята, пока мы не поедим, никто никуда не идет. Я прекрасно отдавала себе
отчет, что если не заряжусь – умру еще до скал Пастухова. Наскоро поев,
выпрыгиваем из палатки. Конечно, нас уже давно все ждут. Ребята даже вышли
на тропу. Судорожно пытаюсь натянуть кошки. Проверенные, отрегулированные, они
рвутся в самом неожиданном месте – надвое ломается замок-застежка. Видно,
металл не очень прочный, перемерз, а тут еще и я нервная.
Вижу, как у Дениса просто опускаются руки.
Быстро завожу ремень, надеясь, что хоть сколько-нибудь он продержится, и мы
летим на тропу. К тому времени там остался один Гужвий. Тренер. Давно мне не
было так стыдно. Мысленно обещаю себе больше так не задерживаться и храбро
начинаю свой долгий путь на Эльбрус.
Потом, анализируя подъем, я вспоминала, как
бегала 10 км .
Такое в моей жизни было трижды. Сначала, я хотела только добежать, потом
сделать это без остановок и без смертельных приступов, равномерно, своим
темпом. И, наконец, в третий раз я поставила цель уложиться в 50 мин. Цель достигнута и хочется улучшать результаты. Нечто похожее было и на подъеме.
Вначале
каждый шаг давался с большим трудом. Все наши ребята были далеко впереди.
Я не
верила что дойду. Очень противное чувство, когда ни идти, ни повернуть назад
уже не можешь, а остановиться (как и
тогда, в спортзале академии), значит сдаться… Тем временем вокруг было просто
удивительное зрелище: справа еще было темно, горела полная луна, а слева уже
розовело, занималась заря. А на границе
этого я! Позже стало светлее, и за спиной, на облаке, появился фантастический
треугольник. Тень Эльбруса.
Со
временем организм смирился с неизбежным, я немного успокоилась. Шаг. Шаг! ШАГ!
Мысленно отсчитывала про себя. Так, спокойно, стою, жду пока пройдет одышка. Денис уже перестал дышать мне в затылок, отстает… Скоро нагнала ребят. Выходим
на косую. Вспоминая об этом позже, я понимала, что это был самый страшный этап
восхождения – я стала засыпать. Просыпаюсь, как от толчка, вижу, что стою на
узенькой тропке и один шаг в сторону… В таком состоянии выползла на седло.
Кидаю рюкзак, сажусь сверху, набиваю рот курагой. Собираемся все. Кто-то прекращает
восхождение и уходит в лагерь. Делаю несколько глотков чая, окончательно
прихожу в себя. В тот момент я уже ЗНАЛА, что взойду. Часом раньше, часом позже
– уже на важно. Через полчаса, стоя на вершине, я поняла, как много дала мне эта гора – как в
познании себя, так и в познании мира. Эльбрус ПУСТИЛ нас. И ПОЗВОЛИЛ уйти с
миром. Один взгляд с крыши Европы запомнился мне на всю жизнь…
После
всего. Ледовые занятия.
Звенит будильник. Я не хочу просыпаться. Ночь
прошла в каком-то наваждении, в тумане, в тенях. Кажется, я еще сплю. Я пытаюсь
понять, что происходит, пытаюсь поймать нить происходящего, хочется зацепится
за что-то взглядом, но вокруг темнота. Почему я молчу? Хочу утра. Чтобы все поменялось.
Отодвигаюсь и пытаюсь заснуть. Мне холодно.
Я потом размышляла, что есть только два типа силы:
созидающая и разрушающая. Они обе скрыты в тебе самой. Прилив сил ощущаешь при
чувстве восторга, азарта, желании помочь, поддержать. Становишься просто
неожиданно, неоправданно сильнее. Перестаешь думать о собственном дискомфорте
или каких-то мелких неурядицах. Но есть и другая сила – обида, ненависть,
зависть. В моем случае – это злость. (Как ты можешь! Неужели тебе все равно?!
Неужели я так долго это не замечала?!)
Ни о чем не думай. Ничего нет. Есть дорога, есть камни под ногами, есть спина инструктора, от которой нельзя отрываться. Идется легко и быстро. Слишком легко. Я словно пружиню на каждом шаге и никак не могу себя успокоить. Точнее, не хочу это делать. Я упиваюсь этой силой, этой мощью, которая сыпется искрами из глаз. Ох у меня взгляд сейчас недобрый… И сознательно опускаю глаза. Но за эту силу надо платить.
Когда уходит злость, убаюканная мерной работой, прекрасным пейзажем и Сашкиными рассказами, наступает усталость. Снижается внимание и реакция. Я уже ничего не успела сделать, когда камень под ногой перевернулся, словно крышка от люка. Легко и быстро. Денис, шедший сзади, тоже ничего сделать не успел – я грохнулась на камни. Встаю. Обеспокоенный голос Гужвия, бодро отвечаю, что все в порядке. Блииин, как болит рука… Я сейчас разрыдаюсь от боли и обиды. Украдкой вытираю глаза, жду, пока отпустит боль. Она проходит довольно быстро, плечо и локоть уже не ноют, осталась только кисть. Ничего, скоро пройдет.
Пришли, одеваем кошки. Закусив губу, справляюсь одной рукой. Черт, до чего же все-таки больно. Как же я зарубаться-то буду? Вышли на лед, прыгаем в кошках. Сильно не усердствую, не хватало еще в этих антикварных кошках сейчас сорваться, меня же не соберут!
Ни о чем не думай. Ничего нет. Есть дорога, есть камни под ногами, есть спина инструктора, от которой нельзя отрываться. Идется легко и быстро. Слишком легко. Я словно пружиню на каждом шаге и никак не могу себя успокоить. Точнее, не хочу это делать. Я упиваюсь этой силой, этой мощью, которая сыпется искрами из глаз. Ох у меня взгляд сейчас недобрый… И сознательно опускаю глаза. Но за эту силу надо платить.
Когда уходит злость, убаюканная мерной работой, прекрасным пейзажем и Сашкиными рассказами, наступает усталость. Снижается внимание и реакция. Я уже ничего не успела сделать, когда камень под ногой перевернулся, словно крышка от люка. Легко и быстро. Денис, шедший сзади, тоже ничего сделать не успел – я грохнулась на камни. Встаю. Обеспокоенный голос Гужвия, бодро отвечаю, что все в порядке. Блииин, как болит рука… Я сейчас разрыдаюсь от боли и обиды. Украдкой вытираю глаза, жду, пока отпустит боль. Она проходит довольно быстро, плечо и локоть уже не ноют, осталась только кисть. Ничего, скоро пройдет.
Пришли, одеваем кошки. Закусив губу, справляюсь одной рукой. Черт, до чего же все-таки больно. Как же я зарубаться-то буду? Вышли на лед, прыгаем в кошках. Сильно не усердствую, не хватало еще в этих антикварных кошках сейчас сорваться, меня же не соберут!
Игорек бьет ступени и выдирается наверх. Ясно вижу его ошибку –
он пропустил последнюю ступень, и меня тоже тянет попробовать. И вот там нужно ставить ногу повнимательнее… Начинаю лезть, пока все хорошо. Вверху
началось нависание, на которое снизу я не обратила внимания. Прижимаюсь к
стенке, упираюсь кошками, еще чуть-чуть… Блин, кошки съезжают, начинается тихая
паника. Не дрожать! Я уже почти на верху! Руки за перегиб, вот удобная выемка,
осталось подтянуться и больше никогда так не делать! Бросок! Усилие! Мама
дорогая! Руку так свело судорогой, что в глазах появились звезды.
Сползаю вниз по склону, чуть напрягаю ноги. Страшно не было, я помнила, что там довольно широкая полка и рыхлый снег. Меня поймали, но терпеть я уже не могла – истерически разрыдалась от боли и обиды. Не получилось! И в основном из-за собственной глупости. Как я могла так ушибить руку! Снимаю перчатку. Да, все как положено: сильная опухоль, синеватый оттенок. Прикладываю снег. Похоже, мои занятия на сегодня закончились. Причем так глупо и нелепо.
Постепенно успокаиваюсь и обретаю способность говорить. Саша, конечно же, выскажется. Интересно, что он скажет. Хотя, какая разница, ведь в любом случае будет прав.
Сползаю вниз по склону, чуть напрягаю ноги. Страшно не было, я помнила, что там довольно широкая полка и рыхлый снег. Меня поймали, но терпеть я уже не могла – истерически разрыдалась от боли и обиды. Не получилось! И в основном из-за собственной глупости. Как я могла так ушибить руку! Снимаю перчатку. Да, все как положено: сильная опухоль, синеватый оттенок. Прикладываю снег. Похоже, мои занятия на сегодня закончились. Причем так глупо и нелепо.
Постепенно успокаиваюсь и обретаю способность говорить. Саша, конечно же, выскажется. Интересно, что он скажет. Хотя, какая разница, ведь в любом случае будет прав.
В лагерь вернулись промокшие, измотанные. Занятия оказались
безрадостными и познавательными. Разговор начистоту. На Шогенцукова ребята идут
мужским составом. Глотаю комок. Все так, как и должно быть. Если бы пошли все,
тебе оставаться одной было бы еще тошнее.
Пока парни ходили последнюю гору, мы в очередной раз выспались, отъелись и прогулялись в сторону Местийской хижины. Порванный ледник не дал дойти до цели, но на душе стало как-то спокойнее. Все самое страшное уже позади...
 |
| Хицан, на котором стоит Местийская хижина |
Вечер
запомнился лежанием под звездами перед сном. Над головой раскинулся
фантастический звездный ковер необыкновенных узоров. Даже цвет неба был
переменчивым, резко выделялся Млечный путь.
Рядом, на елочке, висела лампа с горящей
свечой, Ярик играл на варгане, сидела задумчивая Ирка. Я удобно улеглась на
колени к Денису и пытливо вглядывалась в звездный ковер, ограниченный зубами
гор. Небо казалось живым, огромным шевелящимся покрывалом, убаюкивало и
настраивало на доброжелательный лад…
Незадолго
до отъезда
Сегодня
нас посвящали. Лагерь развлекся на славу. Сначала всех прогнали по полосе
препятствий, полупили крапивой, облили водой. Потом мы принесли клятву богам
Адыр-су, поцеловали вымазанный в горчице ледоруб, получили свои значки и
книжки. Вечером мы развлекались тем, что отмывали со лба печати, поставленные
зеленкой, рассматривали книжки друг у друга, шутили, делились воспоминаниями,
пели под гитару (одолженную и питерцев). Хороший день. Было стойкое чувство,
что мы молодцы и пора ехать домой. Уже надо что-то менять. Сашка поступил
весьма лояльно – записи в книжках оставляли возможность всем желающим
продолжить карьеру альпинистов, и не стал проводить финальных бесед – все и так
все про себя знают. Спасибо большое.
 |
| Посвящение |
Не
было среди нас хороших и плохих. Хватит рассказывать кто в ком и как
разочаровался.
Мне на каждого было за что злиться, каждому
я могла высказать свое недовольство по соответствующему поводу. Но нет
идеальных людей. И на себя в зеркало я тоже смотрю регулярно. Я думаю, у многих бы тоже нашлось, что мне сказать. Но
ведь цели-то у всех были разные! Каждый хотел от Кавказа что-то свое. А значит
все по-своему правы.
Мы не дрались – это бессмысленно, не били посуду – потому что она была
железной, не хлопали дверью от злости, ведь жили в палатке. Но все равно
хватало обид и непонимания. Я неоднократно психовала, но молча, рыдала, но
этого никто не видел, кляла все на свете, и себя, в первую очередь, но это ни на ком не отразилось. У каждого была
своя война, свои битвы, свои потери, свои победы и поражения.
Кавказ
был очень ЧЕСТНЫМ. В плане физических усилий, в плане отношений, в плане
познания себя. То, что мы получили за три недели в альплагере, было непостижимо для меня после двух лет тренировок в городе.
Альпинизм
для многих жителей равнин по-прежнему остается чем-то героическим и романтичным.
Причина? Может быть изобилие художественных фильмов, песни Высоцкого,
рассказы и байки, да мало ли что еще. Почему мы, побывавшие в горах, так редко
приоткрываем эту мифическую завесу? Почему так редко говорят о банальных и
жизненных вещах, связанных с альпинизмом?
Процесс восхождения при взгляде со стороны –
сомнительной красоты картина. У тебя слезятся глаза, текут сопли, обгорает
лицо, отмерзают пальцы на руках и ногах, при значительном наборе высоты
кружится голова и начинает тошнить. Идти вверх – тяжелая монотонная работа,
пахота. Зачастую для дальнейшего продвижения нет достаточно устойчивых мотивов,
каждую секунду хочется повернуть обратно или упасть и ничего не делать. Только
когда отрешаешься и уходишь либо внутрь себя, либо в окружающую природу (куда
угодно, только из этой изматывающей реальности), становится легче, появляются
силы делать новые шаги. Может, со стажем это проходит, может, усугубляется. Мне
пока трудно судить.
Но если бы мы кричали об этом на каждом шагу,
то не смогли бы объяснить какого же черта снова и
снова премся в горы. А для того, чтобы это понять, надо просто выйти на
вершину.
И
захотеть сделать это еще раз.
Во-первых, я считаю, что печать на лбу у девушки должна быть "годна", ну, на ходой конец "годная".
ОтветитьУдалитьПовеселила марлевая повязка на лице - ужас, как хорошо смотрится. Человек себя не любит - тогда же тоже были кремы от солнца... подожи, это ж ты! По рюкзаку узнаю! :D
Нас Леночка Пригорнева перед походом учила зарубаться на крутом гравийном склоне в городе. Нужно было катиться :) Все зарубились с первого раза и быстро.
На гребне такая толпа, смотрится, как скальные занятия.
кремы от солнца должны были бы помогать. Но чет не всегда они с этим справлялись.
УдалитьИх же надо каждые н-часов намазывать снова. Самые мощные 50+ - каждые 4, 30-ку, вроде, каждые два. Мне кажется, с этим не парились, я на скалах забываю, а в горах и подавно.
УдалитьВообще, жесть впечатления. У меня в первый сезон было всё, но не плохие впечатления. Приключения зато такие, что никому не расскажу :D
Блин, сложный был Кавказ. Честно говоря, большей частью в памяти все стерла, весь негатив и сомнения. Остались только какие-то технические моменты, названия, и Эльбрус. Не скажу, что возвращение в прошлое было приятным.
ОтветитьУдалитьА Эльбрус - да, знаковый...в некотором смысле Эталон как для физических достижений, так и для всех других сфер жизни. После Эльбруса Казбек стал приятным времяпровождением:))
Да, в повязке я честно отходила одну гору, потом забила - а зря... Крем от солнца не спас - к концу сборов губы были в страшном состоянии...
ОтветитьУдалитьЗнаешь, Ирка, мне было интересно вспомнить ту себя - пусть не все воспоминания были приятными, но полезными, точно. Это то прошлое, которое создало сегодняшнее настоящее.
И меру для всего, это ты верно подметила :))))
Насчет мазать каждые два часа я теперь тоже умная... ;) Впечатления были разные, но хороших - больше :) Соберусь с силами, выложу второй Кавказ - более "зрелый".
Вот прям сейчас организовываю выезд группы в высокие горы на месяц. Группа из разных стран, а едут в третью. Где, с кем и какие тёрки будут вижу уже сейчас, за долго до выезда. Может опыт, а может возраст.
ОтветитьУдалитьГубы мажу солнечным кремом, тем же, что лицо. Мощных противосолнечных помад не видел, фактор 20 - это смех в горах. Вечером восстановительным пару раз (Nivea SOS lip repear - в 6-мл упаковке).
Клево! Надеюсь, эта информация мне еще пригодится :))) О терках расскажешь по приезду - интересно
Удалить